я уже третьи выходные подряд пытаюсь выспаться, напиться, укуриться, чтобы перестать чувствовать усталость. не получается. этот чудесный пьяный момент, ради которого стоит все эти гадости делать - когда все изнутри уходит, когда пустота - он так быстро проносится, что я не успеваю выдохнуть. не успеваю отпустить.
мне говорят, что я становлюсь агрессивной и темной. друзья опасаются меня. люди сползают по стенам, если я нечаянно ударю.
мне говорят, что во мне появляется что-то кукольное. они хотят держать меня за руки, обнимать меня и гладить по волосам.
я хочу в платьицах и стучу каблуками.
у меня совсем не девочковое лицо сейчас, и глаза совсем не человеческие, совсем не такие, как у всех. страшные. желтые. и никто не замечает. никто не придает значения. и хорошо.

замечает только он. в темноте, когда видно только контур лица, но не видны черты - о, говорит, отличный взгляд. хмыкает. у него такой же - змеиный, золотой, в поллица. не нужен свет.

он приезжает ночью, я сижу у него в машине как бездомный котенок, мы разговариваем почти до утра, если повезет - если ему не нужно спешить, и на это время я - самое защищенное существо для всех, потому что он рядом, и самое уязвимое - для него, потому что я пластилин в его руках. он знает, что делать. у меня нет совсем никакой защиты от него. я сижу тихонько и загадываю про себя, поцелует ли он меня на прощание, как назовет и назовет ли хоть как-то.
он темный. он темный. что тут сделаешь. тут ничего не изменишь. его не переделать.
я не знаю, как отвязать от него свою жизнь.

я не знаю, какой дьявол задумал, что наши жизни должны пересечься.
я совсем не чувствую себя вне его.
он сожрет меня.
я буду счастлива.