последний день зимы - красное платье, осложнения от операции на глаза, 10-килограммовая льдина, летящая с двенадцатиэтажки в сантиметрах от моей головы.
первого марта такой пушистый снегопад, снежинки летят вверх, к небу. я еду в академию наук.
я человек из другого времени, из другого мира, и я отыгрываю это с удовольствием, ебашу луки в тамошних зеркалах, смеюсь над кофе-брейком с хрустальными салатницами, ковыряю дырки на джинсах.
ничего нового, все это я уже слышала, все это уже было, научный постмодернизм - безумная скука. непролазный, кромешный совок-совок-совок. пыльные книги 1814 года в стеллажах. коньяк в пластиковых стаканчиках. сало в бумажных тарелочках. пластмассовые цветы. лепнина, люстры, позолото, бабушки, лесть, зависть.
на парах интересно, мы кричим, спорим, у нас горят глаза, в нас свежая кровь. никто не нужен, никакие бабушки с люстрами. всё у нас есть, а будет еще больше.
в кармане сто рублей на три дня, снег на лицо и на волосы, мне очень легко, мне очень спокойно. за себя и за всех нас.
у жоры день рождения. я звоню ему поздно вечером, он кричит в трубку пьяный и счастливый, "родная! любимая!". и опять так легко. и все правильно.
и на ночь какие-то смс-ки от мальчика с вкусной горькой душой, на одежде пачками отлетают пуговицы, я танцую в лифте, в электричке у меня на плече плачет некрасивая ухоженная лесбиянка старше 40, дома сумрачно и дымно от благовоний, и опять снежинки вверх.
ребята, вы вообще поняли, что произошло?
всю зиму мы ели себя, задыхались, сходили с ума, наши друзья умирали, наши соседи выбрасывались из окон, наши любимые кусали подушки в психбольницах.
все это кончилось, все это прошло, темное холодное время позади, прикрывает наши спины.
они ушли, а мы здесь. живые, горячие. полные крови и желаний. жадные. огромные. бликующие.
мы смотрим вперед, впереди весна, и все огни - огонь.
растанцуем, расшатаем.
не забываем вдохнуть, не забываем выдыхать.
впереди - весна.
уже весна!