Письмо для  -Ветер Тори-
читать дальше
Ты сейчас спишь, а когда проснешься, придешь на работку и включишь комп, я еще буду спать. Я надеюсь, что ты прочитаешь это, и улыбнешься внутри себя, от ключицы до ключицы.
Хорошая моя, ты только представь, оглянись, сколько мы уже пережили вместе, сколько перерождений. Ты только вспомни, какими пушистыми большеглазыми зверятами мы были, когда ты в шарфе из дредов впервые шагнула на перрон ростовского вокзала, шагнула в меня и мою жизнь, и мы вдыхали первую нашу твою сигарету, сидя на скамейке под солнцем, пробуя друг друга, не веря.
посмотри, какие мы сейчас. сколько шкур с нас слезло, содралось вместе с мясом, сколько наросло красивых и не очень, сколько людей через нас прошло как через дверной проем, сколько нас предало, скольких мы пообещали забыть, скольких потеряли, скольких нашли.
Хорошая моя, я все это сделала с тобой. С той секунды, как ты шагнула на перрон, я держу тебя за руку через все эти километры и толпы, я стараюсь, я не всегда понимаю, получается ли, я все еще не до конца верю, что твой поезд не уходит от меня. все это проносится, а мы по-прежнему шагаем друг к другу на перроны, и я по-прежнему чувствую твою руку и твое тепло по углам ладони, и твои перерождения, все это так огромно. это больше меня. ты - больше меня. ты северное сияние, ты молчаливый подводный великан, в тебе скрыты целые вселенные, которые ждут своего времени, ты их носишь в себе, а они разрывают, сдирают тебя изнутри. и я имею возможность всего этого касаться и ощущать иногда. и разделять, и забирать себе горькое, немногое, что могу вместить. и я очень глупо этим горжусь, и восхищаюсь, не умея иногда говорить на одном языке. очень хочется быть рядом и дальше, хотя руку иногда жжет огнем или ледяными металлическим.
Хорошая моя, кем бы я была сейчас, где бы я была? Все бы было по-другому без тебя.
Мы уже столько пролетели вместе, и столько еще нам лететь, столько раз взрываться.
Без тебя не хочу, без тебя непривычно, страшно, пусто.
Я буду держать тебя за руку через все километры, и ты меня тоже держи.
Скоро солнце, и все наши зимние голые клочья покроет коричневым, пыльным, соленым, вместо запекшейся крови будут только гладкие белые шрамы, будет много воздуха и неба, будет много дорог, головокружительных людей, кто-то будет спасать нас, люди будут по пути брать наши части и нести их по миру, а мир круглый. нас будет много-много, и в нашей открытости будет сила.
и даже если все будет совсем не так, держи мою руку через все расстояния, через весь трэш, через все счастье, хочу пролетать вместе с тобой, проползать, как эту зиму. на расстояниях, но вместе. ты мне нужна. твое тепло, твои кровавые корочки, твое тяжелое молчание, твои ветреные улыбки, твоя абсолютная поддержка.
разная, меняющаяся, близкая, незнакомая, беззащитная, уверенная.
я верю в тебя настоящую, верю тебе будущей и хочу и дальше с тобой.
обнимаю тебя этими строчками.
ты - подарок, который бывает не в каждой жизни.
спасибо за тебя.

последний день зимы - красное платье, осложнения от операции на глаза, 10-килограммовая льдина, летящая с двенадцатиэтажки в сантиметрах от моей головы.
первого марта такой пушистый снегопад, снежинки летят вверх, к небу. я еду в академию наук.
я человек из другого времени, из другого мира, и я отыгрываю это с удовольствием, ебашу луки в тамошних зеркалах, смеюсь над кофе-брейком с хрустальными салатницами, ковыряю дырки на джинсах.
ничего нового, все это я уже слышала, все это уже было, научный постмодернизм - безумная скука. непролазный, кромешный совок-совок-совок. пыльные книги 1814 года в стеллажах. коньяк в пластиковых стаканчиках. сало в бумажных тарелочках. пластмассовые цветы. лепнина, люстры, позолото, бабушки, лесть, зависть.
на парах интересно, мы кричим, спорим, у нас горят глаза, в нас свежая кровь. никто не нужен, никакие бабушки с люстрами. всё у нас есть, а будет еще больше.
в кармане сто рублей на три дня, снег на лицо и на волосы, мне очень легко, мне очень спокойно. за себя и за всех нас.
у жоры день рождения. я звоню ему поздно вечером, он кричит в трубку пьяный и счастливый, "родная! любимая!". и опять так легко. и все правильно.
и на ночь какие-то смс-ки от мальчика с вкусной горькой душой, на одежде пачками отлетают пуговицы, я танцую в лифте, в электричке у меня на плече плачет некрасивая ухоженная лесбиянка старше 40, дома сумрачно и дымно от благовоний, и опять снежинки вверх.
ребята, вы вообще поняли, что произошло?
всю зиму мы ели себя, задыхались, сходили с ума, наши друзья умирали, наши соседи выбрасывались из окон, наши любимые кусали подушки в психбольницах.
все это кончилось, все это прошло, темное холодное время позади, прикрывает наши спины.
они ушли, а мы здесь. живые, горячие. полные крови и желаний. жадные. огромные. бликующие.
мы смотрим вперед, впереди весна, и все огни - огонь.
растанцуем, расшатаем.
не забываем вдохнуть, не забываем выдыхать.
впереди - весна.
уже весна!

опубликовали программу конференции ран, действительно очень много народу, выделили второй день даже. весь свет. доктора, кандидаты, аспиранты, сотрудники ран. меня в программе нет.

сегодня утром в соседнем подъезде парень вышел из окна.
нас всех жрет пустота.
но через две недели весна.

читаю отзывы на новый альбом земфиры.
так странно. она ведь живой человек?
шесть лет тишины. десять треков за шесть лет. и вот уже через 20, 30 минут, через сутки - все ее оценили. переварили. все постигли, все усвоили. пишут в бложиках. слушают в метро в наушниках.
пофиг, наверное, давно уже пофиг?
что думаете об этом, ребята?
я послушала, и я правда не знаю, нравится ли мне. хороши ли тексты. хороша ли земфира. что-то неперевариваемое пока.

крутейшая жежешечка про политику в музыке, музыку революций и музыку действий
music-action.livejournal.com

про сны. ничего хорошего. простите.
познаю мир снотворных. проваливаюсь в сон уже в три часа ночи вместо обычных шести утра, радуюсь, засыпая.
мне снятся обезьяны. они кривляются и кричат, а потом их морды покрываются дырками, как от снятых туннелей, губы, скулы, носы, а они продолжают орать и растягивать их "руками". прекрасный голос мариуша из riverside шепчет на фоне этого безумия шепчет "ты не можешь, твоя душа никому не нужна, никому не нужна, не нужна, не можешь, никому".
я просыпаюсь уже в слезах, чувствую горячее влажное под веками, не открывая глаз, снова падаю в сон.
снится ваня. бритый налысо, очень худой, бледный до синевы, на белой кушетке, на фоне белой стены. синие-синие глаза, шрамы на запястьях, на шее, порезаны все руки. шрамы страшные. он улыбается, и взгляд у него страшный. он просит взять его за руки, говорит, что очень замерз. спрашивает, почему я плачу, спрашивает "неужели я так изменился?"
наконец-то просыпаюсь. лицо и подушка мокрые. дышу, успокаиваюсь. снова в сон.
на этот раз вместо вани - я. тоже лысая, но желто-зеленая, и стены такие же грязные, как цвет моей кожи и белье на кровати. какие-то аппараты, я за стеклом, вижу себя со стороны.
потом как в кино, вижу своих родственников, друзей, они думают, что продать, чтобы достать для меня денег. я прошу их жить для себя, прошу их оставить меня. мне как будто сто лет, усталость намотанного на тело времени, сотня прожженных лет, и все они мои, и это никто не заберет, никакой врач в белом халате. за всей этой толщей, в неузнаваемом теле я ребенок, и мне очень хочется радоваться и жить, но мне стыдно, и я-больное наказывает этого внутреннего маленького за все это прожженное впустую время, наказывает осознанием скорой смерти.
просыпаюсь, потому что задыхаюсь от страха и слез.
рассматриваю руки, бегу смотреть в зеркало - всего лишь сон, всего лишь сон.
на часах половина четвертого. что, блять, все это за полчаса?
этот февраль совсем жесткий какой-то.

мне снится, что ран - это как храм. там лепнина, золотые стены, потолки куполами и портреты великих ученых по стенам. тишина, шорохи паркета, скрип дверей. полушепоты. желтый свет. бесшумные люди в коридорах и кабинетах.
и я туда прихожу.
и получается как будто танцы в храме, как пусси райот.

мне снится, что какой-то алкаш с опухшими красными руками бьет меня бутылкой по голове, на голове рана, а в руке у него розочка. и он этой темно-зеленой стеклянной розочкой, воняющей пивом, мою голову как йогурт ложкой. а я сижу, не отключаюсь. а он ее долго, медленно, по чуть-чуть. у меня исчезает почти две трети головы.
это снится мне уже два дня подряд.

Привет, новые читатели!
Откуда вы?
У вас странные дневники, я ничего не поняла.
Велкам.